После оргазма Кроатон отвалился от Габриэля как насосавшийся крови клещ. Он осознал, что прошел через критическую точку - ничего больше из жертвы ему не выжать, и ему резко стало скучно. Несчастный инквизитор еще дергался, пытаясь совладать не только с болью, но и неожиданно накатавшим возбуждением, но Кроатон не стал ни помогать, ни мешать ему, а сел у стены на корточки, так, чтоб глядеть в искаженное от физических и моральных мук лицо Невилла, подпер подбородок руками и задумался.
Странные существа эти люди. Странные и глупые. Быть изнасилованными бояться больше, чем убить - а ведь, строго говоря, жертва насилия несет не больше ответственности за совершенный грех, чем жертва убийства. То, что большинство из смертных предпочтут убить, а не потерять свою сексуальную честь, или как это назвать, очень даже понятно - это обыкновенный эгоизм, стремление защитить себя. Удивительно только, как умеют они выстраивать самые нелепые теории, а потом верить в них. Вот этот Габриэль - он что, правда думает, что кого-то привел во Тьму грех однополой любви? Или что он спас кого-то, или мог бы спасти, пытая за этот грех или подобный каленым железом?
Кроатон не верил в "грех". Он был фаталист, и считал, что кому суждено уйти во тьму - тот уйдет во тьму. Кому судьба увидеть свет, тот его увидит, что бы он не делал. Таки образом, его можно было бы приписать к кальвинистам - если б  для него существовала какая-то оценочная разница между тьмой и светом. Он знал, что Свет - это место, где он жить не может, но Свет не становился от этого для него плохим, как не была плохой Тьма от того, что вбирала в себя все страдания и страсти человечества.
- Если бы хоть раз увидел настоящий ад, и настоящий рай, - снова заговорил он с висящим в цепях Габриэлем, - ты бы знал, как смешон со своим карточным домиком из догм, выстроенным твоими жалкими усилиями. Ты сделал несчастным многих людей - но это ерунда, самое глупое - ты сделал несчастным себя. А все ради чего? Ради фальши, иллюзии, - Кроатон щедро лил уксус на раны своей жертвы.
Покачав головой, он встал и подошел к колесу, повернул его пару раз, опуская свою жертву на холодный каменный пол.
- Даже сейчас, ты упорствуешь, терпишь изо всех сил, сжимая зубы, глупец - тогда как все, что происходит с тобой, не более чем сон. Правда, я уверен, ты не скоро забудешь его, - он засмеялся, присев рядом с Габриэлем и погладив его волосам. 
Пора прерывать этот спектакль. Габриэль и так уже почти проспал подъем на работу, а ему еще обдумать как следует надо, все произошедшее с ним - не один даже сон, а целых три, впрочем, полагал Кроатон, первый он забудет напрочь. Хотя, как знать.
- Ну так что, будешь просыпаться, или тебе и так хорошо? - улыбнулся ласково Кроатон и, коснувшись лба Невилла, разбудил его. Подвал, цепи, пыточные механизмы и сам темноволосый плач мигом исчезли, а Габриэль очнулся на полу собственной кухне, на который упал, заснув неловко на стуле.